Положение дел в молочной отрасли, самой обеспеченной в АПК бюджетными деньгами, кажется парадоксальным: чем больше господдержка, тем меньше рост. Ошибки в госуправлении обращаются убытками и сокращением производства
Агропромышленный комплекс — одна из главных антикризисных надежд правительства. К 2015 году объем средств господдержки комплекса почти удвоили — до 180 млрд рублей (с учетом региональных средств — свыше 210 млрд), а инструменты стимулирования производства сильно расширили. Внутри агросектора молочная отрасль считается одной из ключевых, однако в прошлом году на фоне удвоения госпомощи АПК рост отрасли почти остановился.
Товарного молока произвели в минувшем году столько же, сколько в 2014-м (9,7 млн тон), а сырого даже меньше — 30,4 млн против 30,8 млн в 2014 году, в основном из-за сокращения производства в личных подсобных хозяйствах на 3%. Дефицит сырого молока за последние три года почти не сократился и составляет около 8 млн тонн — 22–25% от общего объема потребления.
Объем инвестиций в молочном скотоводстве снизился с 25,5 млрд рублей в 2014 году до 22,8 млрд в 2015-м. Отчасти это объясняется тем, что молочная отрасль в нынешних условиях по разным причинам меньше интересует банкиров, чем, например, свиноводство или птицеводство. В результате не удалось остановить ежегодное сокращение поголовья дойных коров. И хотя повышение средней цены молока (с 15 рублей в 2013 году до 21 рубля в 2015-м) позволило провести частичную модернизацию хозяйств и повысить интенсивность производства с 3450 до 4841 кг в год, многие новые инвестпроекты были свернуты.
С введением продуктового эмбарго многие ждали подъема отрасли, но большую часть освободившейся от импорта ниши быстро заняли белорусские производители, которые за счет государства более пяти лет обновляли свои фермы и теперь попросту давят ценой наших аграриев, оказавшихся особенно уязвимыми из-за резко выросшей ключевой ставки и подорожания валют. В модернизированных хозяйствах маржу съедает обслуживание зарубежного оборудования, а в обычных, которых большинство, производительность традиционно низка. По оценкам НП «Союзмолоко», сейчас себестоимость производства литра молока местами выросла до 30 рублей при средней закупочной цене 21 рубль. (Впрочем, есть предприятия, которые уверяют, что можно добиваться и 100% рентабельности, но это если не шутка, то особый случай).
Давит на рынок и фальсифицированная молочная продукция с Украины, которая даже теперь, после ограничения ее ввоза, просачивается на рынок. Не выдерживая конкуренции с украинцами и белорусами, некоторые российские переработчики тоже начали заменять молоко на дешевые масла и жиры, что привело к снижению объема закупок и производства сырого молока. По словам главы Роспотребнадзора Анны Поповой, из 2000 взятых на полках магазинов проб сыра и сметаны от 30 разных производителей, около 700 оказались фальсифицированными, то есть сделанными с подменой ингредиентов. Впрочем, пусть отчасти за счет фальсификата, но российским сыроделам удалось в прошлом году побить рекорд, показав рост более чем на 22%; увеличилось и производство сливочного масла и сметаны.
Структура государственной поддержки молочной отрасли по видам за счет средств федерального бюджета (млрд руб.)
Позолоченный дождь
Путь к спасению ситуации в стратегической отрасли министр сельского хозяйства Александр Ткачев видит в увеличении государственных расходов на стимулирование создания новых молочных предприятий и их расширении за счет племенных и прочих смежных хозяйств. По его мнению, уверенный рост возможен, если бюджетное финансирование увеличится до 80 млрд рублей в год с нынешних рекордных более 31 млрд только из федерального бюджета. В целом логично, тем более что правительство мыслит точно так же в отношении всего АПК — заткнуть брешь деньгами. И, похоже, мало кто потом интересуется, насколько вложенные средства способствуют реальному росту.
Большая часть денег, выделенных агросектору в прошлом году, пришлась на возмещение затрат по уплате процентов по краткосрочным кредитам. Однако увеличение размера возмещения с прежних 5,7% до 14,7% от уровня общей кредитной ставки позволило лишь отчасти нивелировать проблему, возникшую из-за повышения ключевой ставки, но без этого аграрии вовсе не смогли бы ни посеять, ни пожать, ни тем более надоить. На радость рынку, в том числе молочному, для целей импортозамещения и появления новых производств в прошлом году существенно увеличили и средства на субсидирование ставки по долгосрочным инвестиционным кредитам, что, безусловно, позволило частично профинансировать создание новых хозяйств и модернизацию действующих. Для малых хозяйств доля субсидирования по таким кредитам в прошлом году впервые составила 100% ставки рефинансирования.
Впрочем, далеко не все банки готовы учитывать в инвестпроектах эти средства, поскольку несколько лет кряду компенсация по кредитам до них часто не доходила, из-за чего образовались долги и плохие активы. Тем не менее многие инвестпроекты появились именно благодаря такой компенсации.
Почти удвоили в этом году — до 13,1 млрд рублей — самое значимое для всех хозяйств дотирование производства литра молока. Объем этих субсидий вырос с 8,1 млрд в прошлом году почти до уровня 2013 года (тогда было 12,7 млрд), что позволит отчасти компенсировать издержки, выросшие за прошлый год из-за девальвации и снижения спроса. На 25% больше станет средств на компенсацию ставок по коротким и длинным кредитам, которые, впрочем, два года уреза́ли, так что в 2016-м мы едва достигнем уровня 2013 года. Наконец, в прошлом году для производителей молока была введена беспрецедентная для российского АПК мера господдержки — компенсация части капитальных затрат при строительстве новых производств и модернизации действующих. Предприятиям напрямую, а не через банки, дали до 20% стоимости строительства новой фермы по производству молока. В этом году на эти цели планируют потратить в 15 (!) раз больше — свыше 6 млрд рублей. Итак, формально задача выполнена: всем всё вроде бы снова добавили и удвоили. Но пополнит ли это молочные реки? По прогнозам «Союзмолока», производство, вероятнее всего, останется на уровне прошлого и позапрошлого годов. А при консервативном сценарии (сохранение сложившихся тенденций и себестоимости производства) в 2016 году объем производства молока в хозяйствах всех категорий сократится и может оказаться ниже 30 млн тонн. То есть спад может быть и при обильном финансировании. Почему?
Объемы производства в молочной отрасли не растут
Дали, но не унесешь
Потому что не важно, сколько дают, важно, как дают, уверены участники рынка. Например, у крестьянско-фермерских хозяйств схемы софинансирования отработаны, точнее, выстраданы годами. Процедуры получения господдержки для малых молочных хозяйств в последнее время стали существенно проще, хотя прежде они не могли выбрать и половины выделенных средств — слишком сложно было их получить. В итоге эта категория производителей, пожалуй, единственная, показавшая в прошлом году рост более чем на 3% при увеличении дотаций.
«У нас все гранты и субсидии по двум программам — на организацию новых хозяйств и поддержку семейных животноводческих ферм — освоены в прошлом году на 99,9 процента, — уверяет председатель совета Ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР) Вячеслав Телегин. — В итоге господдержка фермерских хозяйств достигла 6,3 миллиарда рублей, и она достаточно эффективна. Только у фермеров в прошлом году поголовье коров выросло на три процента, а за три года за счет этих грантов число занятых на селе выросло примерно на 30 тысяч человек».
Однако фермеры менее зависимы от такой ключевой для большинства средних и крупных производителей меры господдержки, как дотации на литр реализованного товарного молока, поскольку товарное молоко они почти не производят. Такой вид помощи — один из самых старых в сельском хозяйстве, это священная корова во всем развитом аграрном мире. У нас она три года кряду «худела» без внятного объяснения причин: с 12,7 млрд рублей в 2012 году до 8,1 млрд в 2015-м.
«Это породило неопределенность у инвесторов и банкиров и обернулось неоплаченными кредитами, — говорит исполнительный директор “Союзмолока” Артем Белов. — Люди не понимают, сколько они получат и, стало быть, не могут прогнозировать, удастся ли пополнить поголовье, нарастить кормовую базу и прочее. Суммы дотаций, может, и должны меняться — в одних регионах надо 40 копеек на литр давать, а в других и два рубля. Но правила изменения суммы должны быть понятны и предсказуемы, а этого нет».
В итоге банкиры попросту перестали кредитовать инвестпроекты, учитывающие эти дотации. То же самое произошло потом с субсидированием и краткосрочных кредитов, и стратегически важных для увеличения поголовья дойного стада кредитов инвестиционных.
«Сначала, как водится, была неразбериха с документами: чиновники в регионах и сами предприниматели путались в документах и правилах, — вспоминает генеральный директор подмосковного ЗАО “Совхоза имени Ленина” Павел Грудинин. — В итоге не все средства освоили, а это значит, что не до всех банков дошла компенсация по уже выданным кредитам. Кроме того, не все регионы могли софинансировать свою часть субсидий, это тоже ударило по инвестпроектам».
В итоге коммерческие банки перестали учитывать и эти меры господдержки, а государственные банки в отсутствие конкуренции норовят ужесточить условия. Количество инвестпроектов стало уменьшаться. «В большинстве случаев компании достраивают объекты самостоятельно, потому что регионы не сумели обеспечить свою часть финансирования, — говорит председатель правления “Союзмолока” Андрей Даниленко. — Однако срок их окупаемости значительно увеличивается и может превысить 12–15 лет вместо пяти-семи. При таких сроках практически невозможно получить кредитование в банках, отрасль стала совершенно непривлекательна для инвестора».
Поскольку субсидирование перестало работать по назначению (быть аргументом для создания новой фермы или завода), участники молочного рынка и предложили правительству распространенное в мире средство — компенсацию части капитальных затрат при строительстве нового производства, так называемые капексы (от англ. capital expenditure — капитальные затраты). Прямые бюджетные обязательства перед компанией — весомый аргумент для банков при выдаче кредита. Впрочем, большинство инвесторов тогда думали, что банки при этом особо будут и не нужны. Однако теперь несколько десятков предприятий, заявивших проектов на десятки миллиардов рублей, окончательно поняли: рассчитывать на помощь государства наверняка нельзя, даже если уже выделены бюджетные средства.
Простая переработка молока много лет «топчется на месте»
Не в коня корм
Введение софинансирования новых производств по упрощенной схеме с капексами Минсельхоз и участники рынка праздновали как большую победу. В прошлом году на поддержку инвестпроектов, заложенных в основном в 2013–2014 годах (новых попросту мало кто заявлял из-за плохой экономической ситуации) удалось выбить 4 млрд рублей. Все стали ждать получения до 20% своих расходов для завершения строительства, и вдруг выяснилось, что денег в бюджете нет. Осталось всего 100 млн рублей, а остальное, извините, пришлось перекинуть на посевную. Минсельхоз вымолил у Минфина увеличение суммы хотя бы до 400 млн рублей, но этого мало. В список проектов по направлению «молочные комплексы» вошли ООО «Калужская нива», ООО «Ростово» в Архангельской области, ООО «Сибирская нива» в Новосибирской области, ОАО АПО «Мокша» в Республике Мордовия, ООО «ЭкоНиваАгро» в Воронежской области, Колхоз имени Ленина в Рязанской области и ООО «Племенное дело Алексеевское» в Республике Татарстан. Эти счастливцы сейчас ждут денег. Остальных уже перед самым Новым годом, 30 декабря, тоже решили не обидеть и пообещали по 34 проектам из 12 регионов дать компенсацию за 2015 год — но потом, если будут деньги. А компании уже спешно потратились на проведение различных экспертиз по инвестпроектам, чтобы соответствовать правилам получения компенсаций.
«Проблема даже не в нас, большинство выкрутится, хотя и отложит строительство, проблема в том, что доверие банковской системы к молочной отрасли подорвано окончательно, и теперь, даже при наличии капексов, кредитов может не быть на новые проекты», — об этом в один голос говорят несколько опрошенных нами компаний, которым в этом году капексов не досталось.
Но есть и оптимисты: «Мы рассчитываем, что в любом случае это уже бюджетное обязательство и деньги эти мы получим, — пояснил Андрей Романов, руководитель компании ОВА, одного из лидеров в строительстве молочных комплексов. — Но мы эти средства в инвестпроекте не предусматривали».
Однако получить капексы сейчас не менее сложно, чем когда-то другие дотации, во всяком случае, этот механизм еще долго предстоит обкатывать. А значит, не факт, что они скоро достигнут своей прямой цели и приведут к созданию новых производств, а не только к достройке уже почти готовых предприятий. На прошедшем недавно VII Съезде национальных производителей молока участники рынка просили министра Александра Ткачева срочно упростить правила предоставления компенсации капзатрат — их выполнение обходится слишком дорого. «Дело в том, что для утверждения проекта необходимо заново собрать много документов по инвестпроекту и вновь провести ряд сложных и дорогих экспертиз, — пояснил президент одного из крупнейших производителей молока, компании “Эконива-АПК” Штефан Дюрр. — Мы могли бы сэкономить миллионов 15–20, если бы не столь избыточные процедуры».
Похоже, Александр Ткачев готов не только выбить на этот год у Минфина 6 млрд рублей (а то и до восьми) на капексы, чтобы не краснеть больше перед аграриями, но и упростить процедуры их получения (хотя об этом просили с середины года). Он согласился созвать экспертов для выработки новых, более щадящих правил получения компенсаций капзатрат.
«Чтобы сделать эту меру господдержки действительно эффективной, чтобы она помогала создавать новые производства, а не просто латать дыры, инвестпроекты можно разделить на разные этапы и получать компенсацию на каждом из них, что для многих проще и дешевле», — предлагает председатель комиссии по вопросам АПК и развитию сельских территорий Общественной палаты Елена Уваркина.
Вообще, надо сказать, что российские инвесторы куда терпимее, чем иностранные, видимо, в силу привычки к фокусам госрегулирования. Иностранцы искренне недоумевают, почему, создавая стимулы, мы тут же строим новые административные заборы, сводящие на нет эффект от любых финансовых вливаний. К примеру, президента «PepsiСo Россия» (бренд «Вимм-Билль-Данн») Сильвиу Поповича не на шутку беспокоит ожидаемое введение единой электронной системы учета производства молочной продукции, подобной той, что уже десять лет действует в алкогольном производстве. (Эту меру для молочной отрасли с трудом удалось заморозить до 2017 года). «Электронная ветеринарная сертификация не может быть гарантией защиты от фальсификата. Отслеживать качество готовой продукции можно уже в рамках действующих законов, что делает Роспотребнадзор, — заявил г-н Попович министру. — Мы видим, какие проблемы возникали для ЕГАИС в спиртовой промышленности уже десять лет, это периодические сбои и остановки производства. Для молочной отрасли это будет иметь катастрофические последствия: коровы доятся постоянно, останавливать производство нельзя».
Снижение импорта привело к росту дефицита молока на 22% ввиду слабого внутреннего роста производства
В дополнение же к этому российские компании, большинство которых, в отличие от иностранных, не имеют новых очистных систем на фермах, ждет еще один сюрприз: по новому экологическому законодательству им придется при строительстве новой фермы дополнительно вкладывать от 100 до 800 млн рублей в разные экологические мероприятия. В таком случае, даже если капексы со временем заработают (а их размер решили увеличить с 20 до 30–35%), их попросту придется в прямом смысле слова спустить в канализацию, и все равно окажется мало.
Таким образом, одного лишь выбивания дополнительных бюджетных расходов для молочной отрасли, как, впрочем, и для других сегментов АПК, совершенно недостаточно для роста. Следовательно, и Минсельхозу следует беспокоиться не только и не столько об увеличении бюджетного финансирования, сколько о повышении эффективности использования средств и беспрекословности выполнения принятых обязательств. Возможно, тогда отрасль будет развиваться за счет господдержки, а не тяготиться ею.
Источник: expert.ru
